“Трупы без головы и рук. В каждом дворе могила”, - мариупольчанка рассказала, как война превратила город в руину
Поделиться
Всю активную фазу войны мариупольчанка Алина Козицкая пробыла в родном городе вместе с родителями в частном доме. Впоследствии именно он спас их жизнь как от голода, так и от ежедневных обстрелов и бомбардировок.
В интервью Новини.LIVE девушка рассказала, как это каждый день ходить под обстрелами и бороться за выживание.
“10 марта авиабомбы уничтожили дом наших соседей, все погибли. Как и остальные в восьми домах вокруг”
24 февраля, когда россия начала полномасштабное вторжение, в центре Мариуполя война практически не ощущалась. Сначала начали бомбить окраины, левый берег, и Алина даже еще ходила на работу. Но 2 марта в ее доме полностью пропал свет, вода, газ, отопление и даже мобильная связь.
“Вся цивилизация как ушла от нас 2 марта, так больше не возвращалась. Начались активные обстрелы, но на улице еще как-то можно было бы находиться. Самое худшее было с 9 марта по 9 апреля – целый месяц мы с родителями не выходили из подвала. Он нас и спас. 10 марта авиабомбы уничтожили дом наших соседей, все погибли. Также были разрушены остальные восемь домов вокруг. Наш кирпичный дом удар выдержал, но полностью посыпались потолок, штукатурка и выбило все окна. После этого мы как залезли в подвал, так больше не выходили”, – вспоминает девушка.
С 10 марта по 9 апреля с обеих сторон продолжались беспрерывные обстрелы с пяти утра до семи вечера. Люди боялись военной техники возле своих домов: в таком случае есть только два варианта – либо ты выживешь, либо нет.
“Особенно страшно было, когда россияне начали бомбить кассетными бомбами, осколки от которых разлетались во все стороны. Буквально как спичка горел каждый второй дом. Успеть добежать куда-то просто нереально. Спастись можно, разве когда сидишь в подвале. В марте было очень холодно,10-12 мороза, одевали все, что только было. Молчу уже про какую-то гигиену, в душ мы не ходили со 2 марта. Успевали только умыться и руки помыть. Все черные.
Повезло, что мама у меня запасливая, и мы 40 дней ели все, что было в закромах. Хлеб и вода закончились сразу, а каждое приготовление еды на костре во дворе было большим риском для жизни: прилетит или не прилетит”, – рассказывает Алина.
“Кто не погиб от снарядов или разрывов, мог запросто умереть от голода”
По словам девушки, так было каждый день: рискуешь, чтобы умыться, приготовить еду, помыть посуду – и все, дальше прячешься в подвале. Дом трусился от каждого удара, а их было тысячи.
“Еда начала заканчиваться, и где-то 7 апреля мы пошли за сухпайком, который по талончикам раздавали возле магазина "Метро". В очереди стояла целый день. Но если быстро бегаешь, можно справиться раньше. Я стояла час-полтора, бабушки по три-четыре. Никто свою очередь не уступит – каждый боролся за еду.
Все продукты были из Донецка и из россии, но честно, уже не было никакой разницы. Главная задача – выжить. В сухпайке были крупы, консервы, хлеб, вода, сгущенка, макароны и маленький пакет с хозтоварами. Но с каждым разом размер пайка становился все меньше и меньше. Еще купила сливочное масло, печенье, конфеты, творог… Какой это был праздник!” - вспоминает Алина.
Вторым испытанием было добежать домой живой со всеми этими продуктами. Алина возвращалась из "Метро" после обеда, в три часа дня, а в это время как раз начинались активные бои:
“Дома горят, а я бегу с едой. Физически очень тяжело тащить на себе 15-20 кг. Иногда пули свистели в метре-полтора от меня. Тяжело было с водой: люди собирали дождевую и техническую, кипятили ее, чтобы хотя бы посуду помыть . Кто не погиб от снарядов или разрывов, мог запросто умереть от голода. Еда у людей закончилась еще в 10-х числах марта”.
“В марте-апреле на улице было много трупов. Погибло около 100 тысяч мариупольцев”
Активные обстрелы Мариуполя начали прекращаться где-то с 15 апреля. По городу можно было передвигаться даже на велосипедах. Местные начали подавать разные заявления оккупационным властям об ущербе домов, квартир, угоне машин. Но в очереди за одним талончиком на подачу заявления можно было простоять целый день. Сама очередь приходит только через месяц-полтора.
В ключевых местах Мариуполя на то время уже вывесили флаги “ДНР”, россии и даже СССР. Возле магазина “Метро” с утра включали гимн россии и “ДНР”. Там же, кстати, работал душ, полевая кухня, генератор для зарядок по 30 минут, аптека. И тут же можно было узнать всю информацию о происходящем в мире.
Перед майскими праздниками оккупанты пригнали технику, начали убирать кое-какие завалы в центре города.
“Страшно даже подумать, с чего там начать. Везде валяются провода, нет столбов, дома обгорелые и разрушены на 80%. Если не находят хозяина жилья, его кому-то отдают. В марте-апреле на улице было много трупов. Это правда. Лично видела без частей тела, без головы, без рук… В апреле тела действительно никто не убирал. Потом такую работу поручали мариупольцам – убирать трупы с улиц и территорию в целом, причем за еду.
Многих людей хоронили во дворах, в огородах – везде могилки были, в каждом дворе, особенно возле многоэтажек. В конце апреля тела начали эксгумировать. У кого были деньги, можно было заплатить за процедуру перехороненная. Если денег нет, тела вывозили в братскую могилу куда-то за город. Погибших очень много, очень. Я думаю, где-то тысяч 100. Посудите сами – стоят полностью черные и пробитые девятиэтажки.
Сколько людей там погибло, если все они прятались в подвалах, которые никто не разбирал? Многие просто сгорели, как моя соседка с третьего этажа. Ей прилетело прямо в спальню, она сгорела заживо. Соседний панельный дом в средине марта сложился полностью до первого этажа, а там в подвале находились люди. Сколько времени они могли прожить? Ужасная смерть”.
Алина говорит, что выехать из Мариуполя на подконтрольную Украине территорию очень и очень сложно. В дни, когда россияне объявляли согласованные гуманитарные коридоры, с их стороны шла такая стрельба, как в первый день войны. Люди боялись куда-то ехать, но многие выезжали на свой страх и риск в сторону Мангуша. А вот в россию добраться легче, особенно через ростов или оккупированный Крым. Но в любом случае всем, кто хочет покинуть Мариуполь, нужно пройти так называемую фильтрацию.
“Я почистили все свои страницы в соцсетях, и в принципе, ко мне было много вопросов. Я вывозила бабушку, мне удалось выехать в Мангуш на машине родственников. Очень непривычно было прийти в себя уже в цивилизации. Везде безопасно, дома целые, в магазине все есть, телевизор, электричество, еда… У меня был шок. Даже самой не верится, что я так столько пережила”, – подытожила Алина.
Сейчас она находится в Киеве и пытается эвакуировать из Мариуполя своих родителей.
Читайте Новини.LIVE!
